Поистине странные волны прокатываются по страницам нашей прессы. Сперва с них начисто смывает тему охраны памятников истории и культуры. Ясное дело, ведь памятники сносили, жгли и продавали коммунисты, которых больше нет. А «демократы» вместе с партбилетами сожгли и долговые обязательства перед отечественной культурой. Потому дайте им сначала посносить, а потом и охраны требуйте.
Затем на страницах вскипает грозный, ревущий вал заботы о православных: «Вернуть награбленное!» И понимаешь, что в стране молиться не на что, потому что все иконы попрятали противные музейщики. Вот министры и «мэры» — хорошие: они готовы все храмы вернуть, особенно такие, где две стены вместе держатся, а больше ничего нет... А музейщики — плохие, потому что они не хотят, чтобы бабули повесили на одну стенку иконы шестнадцатого века, а на другую — семнадцатого!
А следом вскипает новая, обратная волна: «Награбленного возвращать никак нельзя!». Наоборот, нужно защищать от церковников-мракобесов отечественную культуру и университетскую церковь св. Татьяны, потому что никакая она не церковь, а театр. Театр! А если признаем, что это церковь, то завтра мракобесы в Большом театре устроят Храм Христа Спасителя.
Все эти метаморфозы способны повергнуть читателя в крайнее недоумение, если у него память хороша, и он помнит предыдущую метаморфозу. Сии превращения происходят по большей части не по злой воле, а по серости, когда пытаются писать о культуре, не задумываясь, что же это такое, о чем пишут-то.
Кем-то подсчитано, что до нашего времени сделано порядка шестисот попыток определения культуры. И возможно, что еще будут. Но уже само это невероятное число заставляет подозревать, что культура — неопределима. Ибо это одно из изначальных понятий, через которое человек определяет множество других. И искусство, и науку, и государство, и общество... Каждое определение принадлежит своему времени, а культура существует столько, сколько существует человек. С ним и исчезнет. Культуру невозможно определить, но можно описать. И большинство философов и ученых давно склоняются к тому, что культура — это всё, что человек создает в своей жизни и оставляет своим потомкам. Культура есть всё, что не природа. Не только театры, музеи, библиотеки, а вообще вся среда обитания человека, им непрерывно создаваемая. И «остаточный принцип финансирования» культуры есть разрушение этой самой среды.
Давно сложились представления о внутренней иерархии культуры. На вершине — богословие, философия. Ниже — искусства, науки, словесность. Затем — политическая и хозяйственная культура. А фундамент всего — культура бытовая.
К понятию «культура» весьма близко понятие «традиция». И можно считать, что это вообще одно и то же. А «культурная традиция» есть тавтология, этакое «масло масляное».
Пока живы русские, русская культура и есть русская традиция. Не стало римлян, и римская культура осталась только в музеях. Когда подчеркивают, что Англия — страна традиций, тем самым утверждают, что это страна высокой культуры. Традиционалист — это не «несовременный» человек, ибо все люди современны, а носитель высокой культуры, то есть хранитель среды обитания. Берегите традиционалистов, а то скоро обитать станет негде и не в чем.
Каково же сейчас положение русской традиции? Положение, как раньше говаривали, «хуже губернаторского». Есть мощная литература и превосходная музыка. Высочайший научный уровень, особенно в науках гуманитарных, который так и не смогли разрушить! Но выше уже нет: философии нет, богословия нет. Прервана национальная архитектурная традиция. В изобразительных искусствах, мягко говоря, скучновато. Политическая и хозяйственная культура громогласно объявлены «отсталыми», вечно отсталыми! И почти утрачена культура бытовая, а ведь на ней всё держится, без нее плохо всем остальным культурам.
Если хотим жить дальше, должны оживить традицию. Восстановить то, что уже было. Не для того, чтобы превратиться в людей XIX века или XIV века, что всё равно не получится. Восстановить нужно, чтобы было чему дальше жить и развиваться. Вот израильтяне ради восстановления национальной культуры пошли даже на подвиг оживления мертвого языка. А ведь нам проще: наш язык жив. Пока жив. Но он нуждается в защите всего общества. И общество нуждается в защите языка, так как это важнейший стержень культуры, пронизывающий все ее пласты...
Читать дальше » http://rys-strategia.ru/publ/3-1-0-5410